Вот уж не думала, что когда-нибудь это скажу, а не хватает виртуального общения.
С гифочками, фанартиками и горением по каким-нибудь фантастическим зверям. Дайрирушечка погибает (по крайней мере, видимая мне часть), на тумбе я не сижу, а где еще это есть, без понятия. Да и не то чтобы хочу искать на самом деле. Это как доширака навернуть, знаете. Вот по-хорошему оно не надо, но иногда так хочется, что покупаешь себе этот сраный дошик и еще редбулом запиваешь и так легко становится, но каждый день так питаться не станешь.

Все столы были заняты кураторами, которые ели безвкусную местную еду, обсуждали работу и сплетничали. №456 мутило — от странной болезни, от давящего шума и слишком ярких белых ламп — и есть не хотелось, но заняться было все равно нечем. Так и не положив ничего на поднос, он подсел к №512, которой досталась внешность неприятно худой молодой женщины с жидкими волосами.
Ему никогда не нравилась №512, но сейчас она казалась меньшим из зол: №456 решил, что она, флегматичная и молчаливая, не будет мучить его расспросами. Но когда он увидел, что ела его коллега, пожалел, что решил сесть за этот стол. То, что он сначала принял за джем, намазанный между двумя тостами, оказалось кровью. Куратор ела медленно, поэтому мерзкая начинка ее бутерброда уже начала сворачиваться, превращаясь в блестящие черные сгустки.
— Просто омерзительно, — сказал №456 вместо приветствия.
— По крайней мере, я не потею кровью, — равнодушно ответила №512.
№456 было нечем на это ответить. Он протер рукой лоб и почувствовал, что кожа под пальцами горячая и скользкая от выступающих на ней красных капелек.
— У нас проблемы, да, 512?
Она кивнула.
— Херовые из нас кураторы.


Приснилось, что землю захватили (?) инопланетяне. Они общались с людьми через кураторов - инопланетян в телах хомо сапиенсов.
У одно из кураторов началась вот эта херня, стремный красный пот и еще какие-то там проблемы, вообще не очень у него дела были.

Злые духи не такие уж злыеЕсли слышишь, что тебя по имени зовут с улицы или из соседней комнаты,что тебе обращается кто-то, кого ты не видишь — ни за что не отвечай "Да". Это глупая привычка людей, которые забыли, как коварны могут быть злые духи.
— Скажешь: "Да-да, иду," — а это окажется демон песков, который уведет тебя в свои мертвые земли, а ты ничего сделать не сможешь — сама ведь согласилась, — объяснила ей младшая жена вождя. Самая молодая и в большой семье, она была рада, что нашелся кто-то, кого оно может поучить уму-разуму.
Маша решила, что обязательно опишет это в своей книге как прекрасный пример того, как глубоко суеверия вошли в жизнь этого наивного племени. Конечно, она подыгрывала им и запоминала все эти маленькие хитрости, которые должны были защитить ее от потусторонних сил. Повторяла стишки-заклинания. Носила амулеты из кости, камня и бесценных, редких в этих краях ракушек. Разрисовывала глиной и золой лицо — "Демон увидит, — хихикала Обиако, — и решит, что ты дикая кошка". Послушно уточняла: "Это ты мне?" — если слышала, как кто-то зовет ее по имени. Она забылась лишь однажды, когда услышала голос с улицы, говоривший без акцента:
— Мария Викторовна! Мария Викторовна, вы здесь? Идемте скорее!
Конечно, Маша решила, что что-то случилось в лагере и поспешила к выходу.
— Да-да, иду!
— Скорее, Мария Викторовна!
Уже на пороге Маша поняла, что не узнает голос. Приподняв шкуру, закрывающую вход в хижину, она увидела, что по земле, красной в свете закатного солнца, быстро крутилась размытая синяя тень. Воздух наполнил мягкий шелест, шуршание сухого песка под ногами. Кроме этого тихого звука ничего слышно не было — ни птиц, ни зверей, ни людских голосов.
Маша не верила в демонов. Не верила в страшную страну по другую сторону заката, где правил сумасшедший король, но почему-то ей стало неуютно.
На деревянных ногах она вышла на улицу. Там над землей возвышался песчаный смерч не меньше трех метров высотой. Он вдруг завертелся очень быстро и сжался в человеческую фигуру. Через мгновение перед Машей стоял черный мужчина в безвкусном золотом костюме.
— У тебя есть тетрадь? Или альбом? — его голос изменился, стал низким и глубоким, гипнотизирующим.
— Что?..
— И ручка. Не советую брать ноутбук, его негде будет зарядить. Твой дурацкий генератор мы тащить не будем.
Маша смотрела на него с недоумением.
— Хватай ручку и бумагу и скорее возвращайся ко мне. Тебе будет, о чем написать в своей монографии, Маша. Ты только что согласилась стать гостей короля мертвых земель.

Как люди пишут вообще господи
Вот есть идея, ок. Есть герои.
С ними происходят вещи.
Как это все объединяется в текст?
Надо составить план? Надо следовать за вдохновением?
Как

Назвала героиню в честь своей девочки из Divinity: the original sin.

читать дальшеОна упала на землю, среди корней давно мертвого дерева, и прижалась спиной к его сухой коре. Холодный воздух гремел криками людей и лаем собак, треском веток под сапогами. Внезапный плеск – ее преследователи пересекли ручей, значит, они уже совсем близко. Марси устала и не могла больше бежать, но осталось последнее средство.
Странный подарок Голосов леса, теплый желтый камень с застывшей в его глубине осой. Они сказали, что это смола, которая застыла много-много лет назад. Если хорошенько этот камень разогреть, то смола снова станет жидкой и что-то произойдет.
Что-то нехорошее.
Голоса леса не объяснили толком, только сказали использовать камешек в самом крайнем случае, поэтому Марси долгое время боялась к нему даже прикоснуться и хотела выбросить от греха подальше. Сейчас она лихорадочно шарила по сумке, нащупывая грубый холщовый мешочек, слишком большой для маленького гладкого камешка, который в нем хранился. Марси разорвала ремешок, перетянувший горловину, и вытряхнула на ладонь золотистую каплю.
За спиной уже совсем близко стучали по земле сапоги, уже было слышно хриплое дыхание ее преследователей, поэтому у Марси не было времени обдумать свое решение. Она проглотила камень, и тут же знакомый голос сказал:
- Я тебя вижу, Марсаили. Выходи, не усложняй нам работу.
Марси встала, прислушиваясь к своим ощущениям. Освободилось уже это нехорошее? Разогрелся уже камень?
Она вышла из-за дерева на непослушных ногах. Прямо перед ней стояли Джейк и Рон, за ними подтягивались остальные: около двух десятков солдат с собаками. Неужели они так боялись ее, что отправили в погоню столько народа?
Джейк, впрочем, страха не показывал. Он стоял расслабленно и смотрел на нее, как отец на нашкодившего ребенка.
- Мы оба знаем, что ты не справишься со всеми нами. Просто иди с нами, Ма… - он вдруг запнулся на полуслове. Джейк пару раз ударил себя по груди, словно пытался вытолкнуть из себя звук.
- Капитан?.. – осторожно спросил Рон.
Джейк зашелся в кашле и чуть не упал. Когда он поднял глаза на Марси, она увидела на его лице страх и удивление.
Наверное, это было глупо, но Марси почувствовала, что отомстила.
За всех, кого капитан поймал, бросил в темницы, убил. За всех ее братьев и сестер, вынужденных бежать из родных земель, скрываясь от Указа о соблюдении чистоты крови, который капитан Джейк Теннеборо выполнял с таким рвением.
Рон выругался с омерзением, когда изо рта его капитана вылезла первая жирная, черная оса. Потом вторая поползла по щеке из уголка рта, третья, а затем гудящий, вибрирующий поток вырвался из горла Джейка и поднялся над его телом.
Марси осела на землю и закрыла уши руками, но этой не помогло ей спрятаться от страшных криков солдат и осиного гула, от которого дрожал воздух. Ей было жалко собак, но им она ничем помочь не могла.

Я когда-то в порядке бреда придумала историю про двух геев, удочеривших маленькую девочку. Вдруг один из них решает, что это все неправильно и у ребенка должны быть отец и мать. Он похищает дочь и вместе с ней отправляется на поиски ее биологической матери, чтобы зажить с ней счастливой гетеросемьей. Не помню, чем это все заканчивалось, но сегодня вечером я почему-то вспомнила про эту историю и придумала норм развитие сюжета.
Отец и дочь путешествуют по миру и видят, какими разными бывают семьи. Это будет милая часть фильма про то, что мир прекрасен и полон чудес. Тут у вас в голове должна заиграть такая знаете легкая музычка, которая играет в трейлерах милых инди-фильмов, которые показывают на каком-нибудь сандэнс фестивал. Ну вы поняли.
Такая.
И еще на экране появляются цитаты критиков: "Бьютифул энд хартбрейкинг".
Вот они едут в машине, и он спрашивает дочку, какой она представляет свою маму.
Вот они таки нападают на след матери, отец точно узнает, где ее искать, но не говорит об этом дочери. Он предлагает поехать в совершенно противоположном направлении.
В то же время за ними отправляется второй отец. Он любит и дочь, и мужа и хочет вернуть свою семью.
Наконец встречаются в каком-то небольшом азиатском городке.
Сонное солнечное утро, уже светло, но улицы еще пустые. Тихое кафе.
Отец №2 садится за столик, где сидят Отец №1 и дочь. Дочь вешается папе на шею, мимими. Он обнимает ее и смотрит на мужа. Он спрашивает:
- Неужели ты до сих пор считаешь, что наша семья это ошибка? После всего, что ты видел?
А тот чувствует внезапное облегчение. Он наконец-то может сказать то, что понял уже давно.
- Нет. Знаешь, я вообще никогда так не думал и не собирался ее искать. Я просто больше тебя не люблю.
Идут титры.
Занятно, как меняются старые идеи со временем.

Ушла привычка рисовать и писать, пришла привычка сидеть после работы на пикабу, а потом падать в кровать.

Гайз, помните, я как-то устраивала флэшмобчик, где вы давали мне тему, а я писала маленький отрыкок-как-будто-из-книги?
Давайте сделаем так еще раз.
Постараюсь не затягивать с етим делом.

В качестве обозначения темы подойдут слова, песни, картинки.

1. Для Ms. Vike Birdbrain, по картинке (рекомендую взглянуть на картинку в комментах, чтобы понимать, о чем речь).
Сонечка, героиня комикса, который я никогда не нарисую, портит чужую пати.Соня шла нетвердо. Она аккуратно спустилась по скрипучему крыльцу, сделала несколько шагов и легла на газон, чувствуя, как все внутри гудит от выпитого, громкой музыки и невыносимого количества людей. «Несуществующих людей», - грустно напомнила себе Соня.
Земля под ней вибрировала от доносящейся из дома музыки. Колючая трава была холодной и мокрой от росы – и откуда только она взялась? Вряд ли здесь бывают суточные перепады температуры. Беззвездная мутная ночь не сменится днем, потому что в этом мире нет времени суток, нет никакого времени, только этот дом, эти люди и эта жуткая неподвижная рыба. Она даже не дышит, но судя по тому, что фотофоры еще светятся, она пока жива.
В этом безвременье Соня совсем потеряла ориентиры, и даже не догадывалась, сколько времени уже прошло в нормальном мире. В глубине души еще теплилась надежда, что она бы услышала хоть один из своей армии будильников – а раз она ничего не слышала, значит, не могло пройти больше шести часов. Только вот убедить себя в этом не получалось, и в голову лезли неприятные мысли: что если прошло несколько дней? Неделя? Что если ее истощенное обезвоженное тело лежит в коме на описанных простынях?
Чем больше Соня думала об этом, тем сильнее становилась ее паника. Девушка даже села от волнения, несмотря на то, что находиться в вертикальном положении было тяжело. Ищет ли ее кто-нибудь? Наверное, нет. А если ищет, то, скорее всего, Паша.
Какой стыд.
Соня поморщилась от этой мысли. Только не Паша.
- Пора с этим завязывать, - громко сказала она, поднимаясь на ноги.
Ей нужно вырваться из этого места и попасть в менее глубокий сон, но как? Идти обратно в пустошь – плохой вариант, так она точно в кому впадет, бродить среди темных домов – еще хуже. Если она там и найдет что-нибудь, то только младших братьев Рыбы, менее терпеливых и более голодных, согласных на добычу поменьше, чем полный дом людей.
Вдруг Соню озарило. Потрясенная неожиданной мыслью, она медленно – голова все еще была свинцовая, а ноги ватные - подошла к Рыбе и положила руку на холодный, лишенный чешуи бок. Рыба не дышит, но судя по тому, что фотофоры еще светятся, она пока жива.
Бог знает, как она передвигается, по этому миру, но однозначно быстрее, чем Соня.
Надо всего лишь найти способ ее разбудить, а перед этим – как-то на нее взобраться. Осмотрев монстра, Соня пришла к неутешительной мысли, что за складки кожи уцепиться не получится, а до замершего в воздухе плавника она не дотянется. Единственный путь наверх лежал через раскрытую пасть.
Тяжелая нижняя челюсть Рыбы свисала почти до земли. Прозрачные, как стекло, и длинные – самый короткий достигал полутора метров, не меньше – клыки росли редко, образуя достаточно большие зазоры, чтобы между ними можно было поставить ногу. Поэтому Соне предстояло всего лишь встать на десну Рыбы, уцепиться за клыки, растущие на верхней челюсти, и каким-то образом подтянуться, чтобы достать до глубоких складок над пастью. Как она после этого будет взбираться на холку твари по ее крутому и совершенно гладкому лбу, Соня еще не знала, но решила разбираться с проблемами по мере их поступления.
- Хороший план, - сказала она тихо. – Какой хороший план.
Кажется, она наконец-то узнает, что случается после смерти во сне.
Соня взялась за два соседних клыка и осторожно встала на нижнюю челюсть. Рыба слегка качнулась под ее весом, но никаких иных признаков жизни не подала. Потными от страха ладонями девушка схватилась за самый длинный верхний клык, до которого смогла дотянуться. Ленивое и неспортивное тело подводило ее даже во сне – подтягиваться оказалось сложнее, чем она думала. Задыхаясь одновременно от страха и напряжения, Соня все-таки начала осторожно подниматься наверх. Она наконец-то заставила себя сделать рывок и резко оторвать обе ноги от опоры. Когда Соня всем весом повисла на клыке, Рыба качнулась опять и опять замерла.
За несколько секунд, что Соня цеплялась за холодный зуб монстра, она успела подумать, что все ее старания напрасны и никуда уехать ей не удастся: если Рыба не проснулась сейчас, то ее уже ничем не разбудить.
Вдруг стало неожиданно светло, а из дома послышались удивленные возгласы. Повернув голову, Соня увидела, что из окна комнаты, где находился фотофор Рыбы, льется яркий белый свет. Из глубин темной пасти на Соню дохнуло сыростью. Девушка почувствовала, как клык в ее руках становится толще, а она сама стремительно поднимается вверх – Рыба начала увеличиваться в размерах, чтобы проглотить дом. В ушах засвистел ветер, где-то далеко послышались испуганные крики и треск – разросшийся фотофор проломил крышу. Соню спасло то, что сковавший ее ужас не дал ей разжать руки или посмотреть вниз, на удаляющуюся землю.

2. Для завтра пятница, тема- паук и реверанс.
Тоже вечерина, но эта в самом разгареНесмотря на то, что в зале было очень людно (если, конечно, это слово применимо к такому месту) Стар и мистер Ло передвигались вполне свободно. Море из людей и нелюдей расходилось перед мистером Ло, а те, кто не успевал или не желал отреагировать на его приближение, получали весомый толчок хвостом.
- Магический мир – тесный мир, где связи и знакомства решают очень многое, - говорил мистер Ло. – Обзаводиться связями и знакомствами лучше как можно раньше. Особенно если кому-то повезло так же, как и тебе, и достался такой же влиятельный учитель, который может представить тебя свету и, что самое главное, хочет это сделать, потому что, видишь ли…
Стар перестала его слушать. Стараясь не отставать, она шла за боссом, бешено вертя головой. Конечно, в их городе было много необычных жителей, а начав работать в Магазине, она насмотрелась всякого – взять хоть самого мистера Ло с его трехметровым змеиным хвостом, или его оранжерею, или всех тех странных клиентов, которые приходили, приползали и прилетали в магазин через разбитое зеркало. Но сразу столько магии она видела впервые.
Зал был просторный и светлый. Потолка у него не было: над головой по яркому дневному небу проплывали облака, несмотря на то, что в высокие окна было видно синюю звездную ночь. Стены оплетали лепные золоченые цветы и сложный лабиринт из галерей и лестниц, на которых толпились гости.
Здесь были люди, как Стар, молодые и такие древние, что, казалось, сейчас развалятся. Ей запомнились группа людей в деловых костюмах, с круглыми аквариумами на головах, высокая и худая женщина в платье из бабочек, толстый старик, одеждой которому служила сеть из виноградных лоз.
Были наполовину люди. Полузмеи, как мистер Ло: какому-то человеку с таким же хвостом босс даже слегка поклонился. Были люди, заросшие шерстью, люди с головами зверей, а то и без голов вовсе. Женщина в красном платье, с клубом черного искрящегося дыма над обрубком шеи поприветствовала Стар таким жестом, словно пыталась послать ей воздушный поцелуй.
Были даже те, кого нельзя было назвать ни человеком, ни зверем. Мимо Стар проплыл голубой шар, в невесомости внутри которого медленно кружились кости, проехалось охваченное огнем колесо, а где-то над головой с одной галереи на другую спланировало что-то, собранное из металла и черной ткани.
Мистер Ло называл имена и титулы, одергивал зазевавшуюся Стар и объяснял ей, с кем стоит дружить, а кого надо избегать. Она пропускала его слова мимо ушей, пока не услышала волнение в его голосе.
- Стар! Стар! – он дернул ее за локоть, разворачивая лицом к женщине, стоящей в паре метров от них.
Она возвышалась над большей частью гостей. Совершенно белую кожу оттеняло черное платье, которое закручивалось вокруг тела женщины жгутом, а там, где должны были бы ее ступни, разветвлялось на восемь длинных, тонких лап. Что-то сказав на прощание человеку в маске льва и огромному рою зеленых жуков, она направилась к Стар и мистеру Ло – лапки ее паучьего платья звонко цокали по мрамору.
Когда она подошла поближе, Стар наконец смогла ее рассмотреть: белое лицо с острыми чертами и тонкими бескровными губами, худые плечи, руки со слишком длинными пальцами.
- Поздоровайся с госпожой Каей, Астра, - сказал мистер Ло. – С ней надо дружить.
Стар присела в неловком реверансе, вызвав умиленную улыбку госпожи Каи.

запись создана: 02.03.2016 в 16:58

Моя жизнь проходит в ожидании момента, когда я наконец-таки решусь самовыпилиться.
От этого возникает такое чувство, которое бывает, когда тебе надо куда-то идти через сорок минут.
Вроде времени много, а вроде и не очень, поэтому не знаешь, чем себя занять.

Как-то так